Баллады о Боре-Робингуде - Страница 27

– С АВАКС'ов только что передали: вертолет с острова уже вылетел – и именно в нашем направлении. Капитан Сатирос, какие условные фразы вы должны использовать в радиообмене с Робингудом?

– Робингуд? – непонимающе поднимает голову седоусый. – Это, кажется, кино такое?

– Ты выбрал неподходящее время для шуток! – зловеще качает головою викинг.

– Я считаю своим долгом сообщить вам, мистер, – очень спокойно замечает самый молодой из арестантов, – что ваши действия квалифицируются Нионской конвенцией от 1937 года как морское пиратство… со всеми отсюда вытекающими последствиями.

– Гляньте-ка, ребята, – обводит взором своих людей викинг, – какие нынче юридически подкованные пошли бандиты!

– Чему ж тут удивляться, мистер, – ведь мы с партнером, – тут молодой кивает на своего не проронившего пока ни слова соседа, – никакие не бандиты, а именно что юристы: адвокатская контора «Янакис и Ставракис» из Ларнаки, к вашим услугам. Можете навести справки, у нас безупречная репутация по всему Восточному Средиземноморью…

– Далековато вас занесло от вашего Восточного Средиземноморья, ты не находишь, приятель?

– Мы живем в свободной стране, мистер, – так же, как и вы.

Викинг не глядя протягивает руку, и один из людей в черном тут же вкладывает в нее одноразовый шприц и упаковку ампул:

– Что ж, капитан, – придется тебе отведать «сыворотки правды». Есть, конечно, способы более простые и эффективные, но некоторые приличия все же приходится соблюдать и нам.

Тут седоусый слегка бледнеет, несмотря на загар, а молодой делает попытку привстать, но тут же со стоном оседает обратно; человек же в черном – тот, что рядом, – кажется, только чуть изменил позу.

– Не делайте этого, мистер, – голос молодого адвоката чуть прерывается от боли. – У капитана повышенная чувствительность к ряду веществ, и ваш пентотал просто убьет его. Анафилактический шок… В судовом сейфе есть медицинские карты – можете убедиться сами…

– Значит, ему не повезло… – желтые капли сбегают по жалу шприца, как смертельный яд по змеиному зубу. – В крайнем случае – принесем извинения и выплатим компенсацию.

– Опомнитесь, мистер! – вдруг вступает в разговор второй, молчавший все это время адвокат. – Вы и вправду, что ль, готовы совершить преднамеренное убийство на глазах у шестерых свидетелей?

Огромный викинг еще и быстр, как кошка. Молниеносным движением он оказывается перед законником и, сгребя того за ворот, буквально вздергивает в воздух; лицо его искажено яростью:

– Если б ты только знал, с каким удовольствием я посворачивал бы шеи всей вашей троице! Это ведь вы посадили на иглу мою Джекки и еще троих в одном только в ее классе! Но до тех-то мелких подонков из Бронкса иногда еще можно добраться, а вот такие гады, как ты… чистенькие, прикрытые всеми закорючками законов…

Адвокат, однако, не выказывает и тени страха:

– Тебя просто обманули, парень, – со спокойным достоинством отвечает он. – НИКТО из нас троих НИКОГДА не имел НИКАКОГО отношения к наркоторговле. Я готов вэтом поклясться – жизнью дочери и честью сестры.

– И почем стоят твои клятвы, бандит?

Лицо адвоката каменеет: базар надо фильтровать, в южных странах такое оскорбление смывается только кровью…

– Оставь его, Андреа, – тихим, мертвым голосом приказывает седоусый. – А ты – послушай меня… напоследок. Сейчас ты меня убьешь, но сам переживешь меня очень ненадолго. А когда будешь подыхать как собака, вспомни капитана Сатироса…

Люди в черном держат капитана за локти – не дернешься.

– Шутки кончились, дед! Сдавай твоего Робингуда.

– Пошел ты!..

Викинг втыкает смертоносный шприц в плечо Сатироса – прямо сквозь рукав.

74

В несущемся над волнами вертолете – уже отчетливо задымленном – Ванюша бесстрастно сообщает:

– Все, ребята! Картина Репина «Приплыли»: движок обрежет с минуты на минуту – никакими силами не дотянуть.

– Садись на воду, – спокойно откликается Робингуд. – Аварийный плотик – вон он, под сиденьем. Джи-пи-эс у нас есть, определимся с точностью до десятка метров; дадим им по радио свое положение – пусть подберут, тут миль тридцать, чуть больше часа хорошего хода.

Подполковник между тем откладывает спутниковый телефон и задумчиво произносит:

– А может, оно и к лучшему, что мы дотуда не долетели… Ванюша, что хочешь делай – но дай мне время еще на один звонок!

75

Обширная панорама раскручивающегося маховика американской военной машины: операторы (большей частью – девушки) в обширных залах, набитых немыслимо-сложной электроникой; пилоты, бегущие («гермошлем защелкнув на ходу») к своим машинам; нескончаемая вереница навьюченных десантников, уползающая в распахнутые створки ворот летающего города С-130 «Гэлэкси»; бесхвостый морской вертолет, зависший над разворачивающимся крейсером; краткая летучка в госпитале – «Будьте готовы, раненые начнут поступать вот-вот»; etc.

Вся информация постоянно стекается на мониторы к пыльнолицему; дирижирует всем этим он мастерски, ничего не скажешь.

– Сэр! – окликает его встревоженный голос. – У нас проблема…

76

Сталлоне-Рэмбо, голый по пояс и обвешанный пулеметными лентами, садит прямо с рук из тяжелого пулемета по узорчатой стене яркой тропической зелени. Шварценеггер-Коммандо осатанело швыряет в наступающих врагов ручные гранаты. Они прикрывают третьего, полускрытого отсюда дымом разрывов – это Рядовой Райан, собственной персоной; он, несмотря на обстрел, стоит на пригорке в полный рост, опершись на раздуваемый ветром и художественно пробитый пулями звездно-полосатый флаг – римейк знакомой с детства каждому американцу пулитцеровской фотографии «Флаг над Иводзимой» (каковая, впрочем, в свой черед является пиратской копией с «Водружения знамени Победы над рейхстагом сержантами Егоровым и Кантарией»…)