Баллады о Боре-Робингуде - Страница 53

– Слушаю… Ванюша, ты?! Да… Постой, какой брат – тот, что по научной части?.. Та-а-ак… Обожди-ка, не пори горячку!..

11

Покинутая Робингудом девушка просыпается буквально через минуту – сразу и окончательно: атаман, перебравшийся в соседнюю комнату, говорит по телефону вроде бы спокойно, ничуть не повышая голоса, однако женщины и кошки умеют безошибочно распознавать подкравшуюся к их ДОМУ угрозу. С полминуты она сидит в неподвижности на краю постели, а потом набрасывает на плечи халат и полным неизбывной горечи движением принимается искать сигареты.

Робингуд между тем обреченно взывает к логике собеседника в ситуации, когда все логические контура давным-давно перегорели синим пламенем:

– …Опомнись, Ванюша: это только в американском боевике отставной зеленый берет может нелегально пробраться в саддамовский Багдад, в одиночку искрошить там всю президентскую гвардию и освободить брата-заложника… Ты ведь профессионал и должен понимать: будь ты даже каким супер-ниндзя, тебе все равно не обойтись в ихней грёбаной столице без явок укрытия и сети информаторов. Понадобятся транспорт, оружие… местные документы и легенда… пути отхода, наконец! Ничего этого у нас нет и в помине, а за оставшиеся дни обзавестись такой инфраструктурой в тоталитарной стране с грамотной тайной полицией абсолютно нереально. Ты погибнешь ни за понюх табаку и ничем не поможешь ему!

Некоторое время он, полузакрыв глаза, отрешенно кивает в такт словам невидимого собеседника и наконец решается – вроде как даже с облегчением:

– Хорошо, давай так: я смогу добраться до «Шервуда» часа через… три – три с половиной, раньше – никак… в нашем положении это уже ничего не меняет. Если мы сумеем придумать осмысленный план с хоть какими-то, пусть самыми дохлыми, шансами на успех – мы отправимся выручать твоего Витюшу все вместе. Не придумаем – все остается как есть: твой рапорт об отставке мною принят, поступай дальше как знаешь, это твой выбор. Но до того – не делай глупостей, обещаешь? …Повторяю: несколько часов в нашей ситуации ничего уже не решают. Конец связи.

На кухне уже шкворчит яичница и недовольно бормочет закипающий чайник-тефаль. Теперь, на свету, девушку наконец можно рассмотреть как следует – а она того сто́ит: это прелестная миниатюрная шатенка, более всего напоминающая Неёлову времен «Осеннего марафона». Она уже успела докурить и теперь с печальной улыбкой кивает Робингуду на ущербную луну за окошком:

– С добрым утром. На яичницу с кофе тебе времени уже не отпущено?

– Скорее нет, чем да. Прости, что так вышло…

Пару мгновений она молчит, бесцельно ощупывая отвороты его куртки, а потом внезапно поднимает голову:

– Это… это будет очень опасно?

– Да нет, не думаю. Тут хуже: передо мной, похоже, задача из числа невыполнимых – ну, типа «соткать за ночь ковер»… Так что в некотором смысле мне сейчас предстоит сочинить сказку.

– Лишь бы только у тебя вместо сказки не сочинилась легенда…

– Да? А в чем разница? – просвети двоечника…

– В легенде все очень возвышенно и благородно, только вот главный герой в финале обязательно должен погибнуть. Такие дела… А нельзя ли сочинить незатейливый голливудский боевик с гарантированным хэппи-эндом?

– Попробую, – чуть заметно улыбается атаман. – У меня есть очень неплохие сценаристы…

12

Тусклое золотое тиснение старинных книжных корешков – воплощение того самого, истинного аристократизма, что не нуждается уже ни в каких внешних проявлениях; нескончаемые ряды фолиантов уходят во мрак спящей квартиры, за пределы уютного нимба вокруг ночника-бра. В глубоком кожаном кресле под ночником – запахнувшийся в бухарский халат Подполковник с книгою на коленях и спутниковым телефоном в руке:

– …Боря, главнокомандующий – это ты, а я – всего лишь начальник штаба; ты решаешь, ЧТО надлежит делать, а я придумываю – КАК. И если ты уже принял решение брать штурмом эту самую тюркестанскую Лубянку, чтобы вытащить того парня, – мне придется подчиниться и составить оперативный план… Ах, все-таки еще не принял!..

…Знаешь, какую из баллад о твоем тезке я терпеть не могу? «Робин Гуд и сыновья вдовы»: это та, где вольные стрелки решили – от широты душевной – отбить троих осужденных лохов. Ну, заявляется братва прямо в Ноттингем, крошат они в гуляш весь тамошний гарнизон-омон-обздон, освобождают всех, кого хотят, и благополучно растворяются в соплеменных лесах…

…Да не в том дело, что те были «лохами» – просто все это лажа полная, даже на том базовом уровне правдоподобия, что задан в рамках легенды! Если бы Робин Гуд имел достаточно сил для такой операции, то Ноттингемом правил бы он, а шериф с Гаем Гисборном прятались бы под корягой в шервудской чаще! В том-то и фишка, что Робин Гуд по условиям задачи ВСЕГДА заведомо слабее противника, и он просто не может себе позволить действовать в лоб – идти на размен фигур или обмен ударами… С точки зрения военного искусства баллады эти – настоящий учебник «стратегии непрямых действий», Лиддел-Гарт и Сун-Цзы в одном флаконе…

…Ладно, ловлю тебя на слове. Утром встретимся в «Шервуде»; к тому времени я прозондирую почву по своим легальным каналам и соберу всю открытую информацию по предмету. Тогда начнем думать. А до того времени ты не станешь принимать… э-э-э… необратимых решений. Конец связи.

13

За окном кабинета на шестом этаже МИДовской высотки – извечная раннеутренняя пробка, разросшаяся раковой опухолью от въезда на Смоленскую площадь до са́мого Бородинского моста. Человек за столом чем-то неуловимо похож на Подполковника – но не внешне (он полноват и флегматичен, эдакий душка-Банионис), а именно манерой держаться и строить фразу: