Баллады о Боре-Робингуде - Страница 61

– Б-блин!!! Гля, дядь Коль! – при виде того, что начинает твориться на трассе, физически развитой привстает и едва не опрокидывает кофе на свои форменные брюки; состарившийся реагирует более сдержано – сказывается опыт…

…С поперечной дороги, ведущей вглубь промзоны, на шоссе выруливает камаз-фургон: стоял себе стоял, ожидая неведомо чего, – и вдруг, как с хрена сорвавшись, ломанулся вперед перед самым капотом большегрузного трейлера. Водителю трейлера ничего не остается, кроме как ударить по тормозам, и громоздкий агрегат, как часто бывает в таких случаях, складывается в центральном сочленении подобно перочинному ножу, почти перегородив трассу; сзади, естественно, тут же начинается затор – хорошо хоть никто не побился. Это, однако, еще семечки: из кузова камаза горохом сыплются люди в камуфляже и масках, вооруженные укороченными автоматами; мгновение – и они уже окружили трейлер со всех сторон: впечатали троих выдернутых из кабины лиц кавказской национальности этими самыми лицами в асфальт, деловито рвут пломбы и лезут внутрь трейлера; откуда-то сзади доносятся хлопки – типа выстрелы…

Затор просачивается сквозь запруду в виде развернутого впоперек трейлера буквально по каплям: дроп, дроп, дроп… Состарившийся, от души матюгнувшись, берется за рацию:

– Алло! Дежурного! Геннадьич, ты? Что за беспредел – у нас тут ОМОН хачиков-дальнобойщиков шерстит, а нам всю трассу закупорили… Опять мы узнаём последние! Ты там разберись… Ну… А я-то почем знаю? Может, и не ОМОН; может, РУБОП или «Альфа» какая – на них, чай, не написано!..

По прошествии нескольких минут автоматчики в масках уже отогнали трейлер на обочину, к своему камазу, и затор начинает быстро рассасываться. Тут как раз бибикает рация; состарившийся, приняв сообщение, недовольно роняет: «Понято» и в сердцах адресуется к физически развитому:

– Ну бардак! Довели страну… Все без понятия, чья работа: ОМОН кивает на РУБОП, РУБОП – на ОМОН, и оба-два – на ФСБ. Развели Рэмбей – плюнуть некуда… А и хрен бы с ними со всеми – похоже, уже само рассасывается…

– А ФСБ на кого кивает?

– А ФСБ и не кивает – просто посылает…

– Дядь Коль, может, подойти, разобраться, а? Типа – чего загодя-то не обозначились?

Состарившийся дарит своего зеленого напарника таким взглядом, будто тот вознамерился вылезти из дому под обложной дождь, дабы полить клумбу, и в конце концов роняет-таки сакраментальное:

– Оно тебе надо?..

23

Собственно говоря, единственным назначением развернутого трейлера было – скрыть от взглядов гаишников НАСТОЯЩУЮ операцию, ту, что тем временем шла позади этого «театрального занавеса», в образовавшемся там заторе.

Надо полагать, у людей, попавших в пробку, мизансцена не вызвала никаких эмоций кроме вялого интереса – благо они чуть не ежедневно видят такое по телевизору: пост ГАИ, тормознутый трейлер, вокруг омоновцы в масках, шмонающие живописно разложенных на асфальте черных … Неизвестно, счел ли эту картину банальной и не заслуживающей внимания экипаж белой «тойоты» – микроавтобуса с тонированными, явно броневых достоинств стеклами и красными дипломатическими номерами, однако затормозить ему приходится по-любому – а куда денешься?

Впоследствии Миллидж много раз просматривал свою запись и даже раскадрировал ее, однако до конца разобраться – как группа захвата сумела просочиться сквозь пробку к «тойоте», так и не сумел: просто мистика! Мгновение – и машина ослепла: лобовое стекло оказалось сплошь залепленным какой-то хитрой пеной; негромко, без вспышки ахнул ма-аленький направленный взрыв, раздвижная дверь микроавтобуса отлетела в сторону, и в пролом крепостной стены полез рыцарь в титановых доспехах; гарнизон о сдаче и не помышлял: изнутри тотчас донеслись характерные хлопки, от шлема и нагрудника рыцаря во все стороны полетели искры, – однако крепость с выбитыми воротами – уже не крепость. Внутрь полетели газовые распылители, и спустя пару секунд все было кончено; когда бээмвэшка с репортером и Подполковником подоспела к месту событий, камуфляжник в газовой маске, втиснувшийся на сиденье водителя, уже вывел «тойоту» из начавшей рассасываться пробки и пристроил ее на обочине.

Внутри «тойоты» имеют место быть три бесчувственных тела – шофер и пара охранников («Да живы, они, живы – проснутся через часок как новенькие») – и человек в маске и камуфляже, колдующий над контейнером с диппочтой. Когда у дверцы возникает репортер с камерой, камуфляжник что-то раздраженно бросает через плечо.

– Он настоятельно рекомендует вам на некоторое время отойти подальше, мистер Миллидж, – переводит Подполковник. – Контейнер заминирован – как говорят у нас в России: «Рванет так, что яйца не поймаешь».

– Ну это уж, извините, мои проблемы. Нормальный профессиональный риск…

Спустя пару минут минер вновь обменивается с Подполковником парой реплик, от коих тот становится очень серьезным:

– Он настаивает, чтобы вы все же отошли, мистер Миллидж: взрывное устройство оказалось сложнее, чем мы ожидали, а время поджимает; так что сейчас ему придется просто сыграть в орлянку… или, если угодно, в «русскую рулетку».

«Только после вас…» – сквозь зубы ответствует англичанин, не выпуская из видоискателя рук минера. Тот наконец перекусывает один из проводков, наверченных вокруг опечатанной крышки контейнера, и, мелко перекрестясь, опускается на боковое сиденье; стаскивает с головы шапочку-маску, вытирает прямо ею совершенно мокрое от пота лицо (не забыв, однако, отвернуться от камеры) и отпивает пару глотков из плоской коньячной фляжки, протянутой стоящим рядом человеком в маске, в котором безошибочно угадывается командующий. И тут репортер отчего-то тоже вдруг ощущает настоятельную потребность присесть и глотнуть… Человек в маске, испытующе глянув на англичанина, бросает Подполковнику фразу на русском (позже, уже в Лондоне, Миллидж не поленился перевести ее по пленке – «Мужик, похоже, только сейчас въехал, что все всерьез, – а то думал, небось, что мы ему тут разыгрываем Страшные Соломоновы острова»; забавная русская идиома – «Страшные Соломоновы острова», откуда она – спросить, что ль, у славистов?), после чего обращается непосредственно к британцу – только не на кокни, как предыдущий его собеседник, а на американском пиджине: