Баллады о Боре-Робингуде - Страница 75

– Скажите, господин Ким, в плане последних событий – и в Москве, и в Тюркбашиабаде – не хотели бы вы разок выступить в прежнем качестве?

– Я не совсем вас понимаю, господин Борисов… От чьего имени вы это говорите?

– Ну, допустим, я представляю некий мало кому известный правозащитный фонд с весьма серьезными финансовыми возможностями…

– Господин Борисов, – покачивает головой кореец, – я, конечно, лопух, но не настолько же, право… Из вас, извините, такой же правозащитник, как из меня – министр госбезопасности Тюркестана! И потом – я, в любом случае, отошел от правозащитной деятельности. Окончательно и бесповоротно.

– Что так?..

– Меня просто сломали, господин Борисов. Как там в классике – «Что вы знаете о страхе, благородный дон?» Мы начинали еще в Хельсинской группе, с Акиевым и Лебедевым: сперва там, а с 92-го, когда Тюркбаши закрутил гайки до полного упора – здесь, в Москве. Потом Лебедев пропал – его так и не нашли, а Акиева наши эмгэбэшники демонстративно, в открытую, вывезли в Тюркбашиабад – поручкавшись в Домодедове с вашими чекистами. А мне вежливо предложили заткнуться, или… И Лебедев, и Акиев были одиночками, а у меня девочки – и ТЕ завели речь как раз о них. Вот с той поры я и заткнулся… Послушайте, а почему бы вам не обратиться к другим – к Эргашеву или к Муртазаеву?

– А вы не догадываетесь – почему? – усмехается Робингуд.

– Потому что те могли бы ходить за жалованьем прямо в Казачий, да?

– Именно! Так вот, профессор, я сейчас сделаю вам «предложение, от которого нельзя отказаться»… Нам, собственно, нужно лишь ваше имя – в качестве, если так можно сказать, торговой марки. Мы хотим, чтобы вы, как нынче выражаются, озвучили некоторую информацию о наркобизнесе под крышей Тюркестанского посольства; информацию, заметьте, абсолютно правдивую…

– Это имеет отношение к происшествию на Южном шоссе?

– Непосредственное. Завтра утром в газетах будет опубликован материал, подписанный вашим именем. Затем в 15-00 вам предстоит выступить на радио «Эхо Москвы» в их традиционной программе «Интерактивный рикошет» на тему: «Нужны ли России такие союзники, как Тюркбаши?» На этом – все; дальше мы переправим вас вместе с семьей в любую страну по вашему выбору и поможем получить статус политического беженца. Аванс в двадцать тысяч, – с этими словами Робингуд щелкает замками кейса, демонстрируя рядок аккуратных долларовых пачек, – вы получите прямо сейчас, и еще тридцать – по выходе из студии «Эха». И пока вы не окажитесь за границей, ваша семья будет находиться под нашей защитой.

– А если я все же откажусь играть в эти ваши игры?

– Не советую. Газетные статьи за вашим именем все равно будут опубликованы, вне зависимости от вашего согласия. Может, вам и удастся убедить нукеров Ибрагим-бека, что вы тут ни сном ни духом, – а может, и нет. Но в любом случае, вы не получите ни денег, ни грин-карты, ни нашей защиты. Глупо…

– Хорошо, – после минутного размышления решается кореец. – Но есть два условия. Во-первых, я хочу, чтобы моя семья была в безопасности уже сегодня. За границей.

– Принято, – кивает Робингуд. – Нам же легче.

– Второе. Пятьдесят тысяч – это если я останусь жив. Если же меня по ходу вашей операции убьют или похитят (а это одно и то же), семья должна получить еще столько же.

– Вы не слишком дорого цените свою жизнь, профессор… Ваши условия приняты.

49

За Шервудским столом – расширенный состав. Посидевши в молчании традиционную минуту, бойцы подымаются с мест после Робингудового: «Ну что, орлы? – по коням!» и, предводительствуемые атаманом, неспешно направляются к дверям. В опустевшем помещении «на хозяйстве» остается один Подполковник: в начавшейся операции начальнику штаба предстоит выполнять функции диспетчера.

50

Из окна сквозь толстое зеленоватое бронестекло видна бело-голубая церковка на противоположной от Посольства стороне Первого Казачьего. На полированном офисном столе – телефон и россыпь свежих российских газет с обведенными фломастером заметками.

– …Нет, мы никак не комментируем голословные измышления господина Кима. Да, мы настаиваем на том, что фильм мистера Миллиджа – фальшивка, от начала до конца. Мы в этой связи напоминаем, что российские власти в свой черед отказались подтвердить факт находки этого самого якобы героинового контейнера… Нет, Его Превосходительство посол не намерен подавать в суд за клевету на господина Кима: не хватает еще устраивать бесплатный пиар этому политическому трупу!.. Ну, если в своем радиовыступлении господин Ким приведет конкретные, проверяемые факты – вроде номеров секретных, якобы «героиновых», счетов, тогда хотя бы возникнет предмет для разговора… Всего доброго, наша пресс-служба всегда к вашим услугам.

51

Радио «Эхо Москвы» – явление для постсоветской России нетипичное, чтоб не сказать уникальное. Когда горбачевская гласность тихо отошла – вместе с Советским Союзом, – журналисты быстро уразумели, что это только впавшее в маразм советское государство готово было безропотно платить за поношение собственной персоны; новым же хозяевам жизни такой стиль отношений со «свет-мой-зеркальцем» не примыслится и в белой горячке. Неудивительно, что в условиях грянувшего «кто девушку ужинает, тот ее и танцует» тех, кто работает не по заказу (или, по крайней мере, не ленится прикопать означенный заказ на глубину двух штыков лопаты – чтоб от него не так воняло), осталось раз-два и обчелся; удивительнее иное – что такие все же остались. «Эхо» – как раз из числа этих самых «раз-два и обчелся»; Бог его знает, что тому причиной – реальная ли финансовая независимость радиостанции или просто некая ее врожденная, фоновая интеллигентность, однако «факт на лице»…